Мне хотелось снова увидеть все то, что я не видела уже семь лет.
Улица наша, не мощенная и не асфальтированная, а стихийно укатанная "штыбом" - черной угольной пылью - осталась почти что прежней.
Все те же заборы, крыши хат, крытых черепицей, шифером или железом. Железные ворота и калитки, украшенные железными узорами из прутьев и старательно раскрашенные хозяевами в разные цвета. Угольные сараи, у некоторых из них кучи угля, еще не перебросанные через небольшое окошко внутрь.
Мы с сестрой - все той же Женькой, которая все так же немного ниже меня ростом, как и тогда, когда нам было по 5 или 10 лет, гуляли по этим улицам, но уже не нацеливались ободрать у соседей грушу или яблоню, а просто вспоминали. С железной дорогой, или "путями", как мы их называли, всегда было больше всего приключений. Чего стоили раскатанные поездом гвозди и монетки, страшные истории про то, как какой-то мальчишка с соседней улицы на спор лег между рельсами перед подходящим поездом - и вытерпел, не вскочил, пока поезд шел над ним, и только встал оттуда совсем седым.
Сам поселок назывался Лобовкой по фамилии владельца шахт, которые начали разрабатывать, кажется, в конце XIX века, и называлось это шахтерское поселение Лобовские Копи. Это название сохранилось за находящейся неподалеку железнодорожной станцией, где останавливается электричка-дизель, и где папа, в бытность свою студентом, на стоп-кране спрыгивал с поезда, чтобы не возвращаться со следующей станции.
А "наша" железная дорога идет вдоль поселка: в нее упираются все боковые улицы с этой стороны. А с другой стороны - поля. Там в разные годы росли то пшеница, то подсолнухи, то еще что-то. А по тропинкам, неизменно протаптываемым в поле, шныряли ящерицы, не опасные, но их мы неизменно боялись.
То, что в поселке нет достопримечательностей, не значит, что там вообще ничего интересного. Помню, я с интересом болталась вокруг мемориала погибшим во время Великой Отечественной, читая фамилии, многие из которых были знакомы по их то ли родственникам, то ли однофамильцам - нашим соседям по улице.
Но больше всего для нас тогда был интересен "торговый центр", образовавшийся из старых, дореволюционных "торговых рядов", построенных квадратом, с просторным внутренним двором для складов. В магазинах вечно было что-нибудь особо соблазнительное: ручки, карандаши, значки, пластилин, конфеты и кукурузные воздушные хлопья, которые так хорошо елись потом на заборе, вместе с абрикосами...
Все-таки хорошая штука - детство. Что бы ни случилось, что бы ни было - а донесется до тебя какой-то знакомый звук, или запах с поля принесет ветер, или в запущенном дворе вдруг наткнешься на уцелевший цветок, или просто увидишь в магазине знакомые большущие буханки белого южного хлеба - и несмотря ни на что накатывает на тебя волной какая-то необъяснимая и чуть печальная радость.
Все фотографии - как обычно, на сайте.
